Непокорная жена альфы [СИ] - Ника Ильина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее голос единственный в поселении, который лев уже различал с первой ноты, и он подстегивал идти туда, где снова беснуется эта невозможная.
Красивая как дьяволица. И нрав, казалось, даже горечей чем у самого сатаны. Одни глаза изумруды, что прожигают насквозь, способны навсегда подчинить себе. Но Марк не сдастся так просто.
Львица ему интересна, и сводить все к случайной ночи он был не намерен. А на большее можешь даже во сне не рассчитывать — при первой же встрече услышал Марк.
Что ж. Вызов принят.
— Эй, а можно потише? — Марк развалился в дверном косяке.
Шейн и младшая сестра Евы сидели в обнимку и отбивались от нападок старшей.
Ева развернулась на голос Марка и сузила глаза. Ой, страшно, страшно. Страшно возбуждающе.
— Не мешайся, — ощерилась львица и отвернулась, решив, что Марку пора.
— Ты можешь и дальше вопить тут разъярённой фурией, но метку тебе уже не снять, — констатировал очевидное лев и был готов, перехватывая мощный удар кулака около своей скулы.
Ева дернула руку, но отпускать ее никто не собирался. Марк был больше, Марк был мощнее, Марк был старше и выкрутасы львицы видел наперёд. Он потерся тонкими костяшками о свою отросшую щетину и ухмыльнулся.
— Оставь ты их в покое, — Марк тоже умел пользоваться своим обаянием. Матёрого, опытного льва. — А если надо выпустить пар, моя комната через две двери.
Ева раздраженно фыркнула и вырвала свою руку. Она гневно зыркнула на сестру и вздёрнула подбородок, направляясь на выход.
Марк проводил ее взглядом и присвистнул, получив в ответ вскинутый средний палец.
Марк знал, что выпустить пар львице понадобиться и еще не один раз.
Глава 42 Лайнел
Хелен превратилась в курицу наседку. Так о Лайнеле не заботилась даже родная мама, у которой с гиперопекой было все на высшем уровне. Но Хелен удалось ее превзойти. Лайнел уже чувствовал себя немощным стариком и беспомощным ребенком в одном оборотне. Львице оставалось только начать пережевывать ему пищу или подтирать зад.
Но сказать об этом жене Лайнел никак не решался. Хелен старалась для него, и стоило только ее окликнуть, намереваясь все закончить, как жена уставлялась невозможными глазищами и делала такой виноватый вид, что язык не поворачивался сказать о перегибах в заботе.
Лайнел волновался за нее. И сам чувствовал себя виноватым за то, что чуть не отдал Богам душу у жены на руках. Но шли дни, организм восстанавливался, и о том дне напоминали лишь полосы шрамов, да и они должны скоро сойти.
А Хелен продолжала ходить хвостиком днем, а ночью жалась к его телу так крепко, как только могла. И почти мгновенно отрубалась, так сильно она выматывалась за день. Лайнел чувствовал по нити уз, что даже во сне львица была чем-то обеспокоена, но списывал все на разбушевавшиеся гормоны. Феромонов внезапно стало больше, все чаще они становились ярче и сводили альфу с ума. Лайнел понимал, что попробуй он сейчас зайти дальше поцелуев — Хелен позволит ему это. Но позволения он не хотел, он ждал, когда ощутит от жены желание, но не знал, сколько еще сможет продержаться и не поддаться соблазну, который был так велик.
Лайнел не думал, что можно зауважать жену еще больше после всего, что она уже успела сделать для стаи. Но она и тут смогла его удивить. Стая, оставшаяся без своего вожака в такой сложный период, работала как часы. Лайнел даже успел подумать, а нужен ли он тут вообще. Решения были приняты, обязанности распределены и каждый оборотень в стае знал ради чего он сейчас надрывает хребет. Образно, конечно, но львы действительно не жалели себя, помогая восстанавливать их поселение. И что самое главное — поддерживали грядущие перемены.
Первой из таких перемен стал общий дом. Лайнел, сражаясь со сворой отреченных оборотней уже положил начало его уничтожению, а Хелен лишь подхватила. Она приказала вынести все ценные вещи и снести все к чертям, оставляя внутри только несущие стены — скелет общего дома. Выбрала львицу, которая уже заканчивала человеческий строительный университет, и поручила сделать новый проект. Дом должен был стать действительно общим. Зонированным, чтобы обезопасить одиноких львиц. Хелен хотела, чтобы это место стало домом, в котором принятые в стаю львы начали бы свой путь. Чтобы пока они ожидают своей очереди на домик, которые в приоритете давались парам, оборотни могли присматривать друг за другом и учиться жить в стае.
Лайнел в целом идею поддержал, но выразил свое беспокойство насчет львиц. Хелен предложила ввести жесткую кару за любые поползновения и нарушения действующих законов. И благо это была лишь идея, ведь одно утро началось именно с такой ссоры.
Когда разъяренная Ева залетела на кухню и стала требовать намотать чьи-то там яйца на вертел, Лайнел был порядком шокирован. Он давно не видел подругу настолько эмоциональной и без какого-либо стопора в словах. Хелен пораженно молчала и даже изредка краснела от эпитетов, которыми сыпала Ева в сторону пары Зои.
— Так стоп! — гаркнул Лайнел, прерывая запыхавшуюся от потока возмущений львицу. — Объясни нормально и без этой экспрессии.
В этот момент ему показалось, что сейчас открутят его голову вместо провинившегося льва. Даже Хелен подошла ближе, будто готовясь закрыть его своим телом.
Оказалось, что на Зои красовалась метка Шейна, и когда они успели ее поставить никто кроме них не знал. Да еще и в самом укромном месте, которое не так уж и часто могут увидеть другие — умно.
Ева требовала кары, да такой, чтобы Священный Лев расщедрился на аплодисменты.
Хелен справедливо заметила, что Зои тогда тоже влетит. Лайнел едва успел встать между двумя львицами в тот момент.
— Ева, — гаркнул Лайнел, порядком уставший слушать эту истерику. — Хелен все говорит верно — они пара, так что разделят свою участь поровну, выбирай — наказание или помилование.
Ева ощерилась и прошипела — “нахер это беззаконие и долбанную стаю, я ухожу!”
Но ушла она вовсе не из стаи, а к Хью, из которого вытрясла всю душу и свободный домик для образовавшейся пары.
Тем временем Лайнела ждало принятие одно из самых трудных решений. С предателями пора было что-то делать, не вечно же держать их взаперти. И альфа засунул свое благородство подальше, не стал устраивать поединки за жизнь. Хелен уже хватит переживаний на этот счет, да и они сами выбрали себе участь, напав на ослабевшую львицу в попытке
